И действительно, темные кагальные дела, а в особенности продажа евреям на эксплуатацию христиан и их имуществ, которая в настоящее время в местах оседлости евреев практикуется в самых широких размерах, в большинстве случаев остается тайною. Говорим в большинстве случаев, так как, благодаря гласным судам Северо- и Юго-Западных краев, в числе дел, разбирающихся у местных мировых судей, всплывают иногда во всей своей неприглядности и темные хазаки[214].
Способы осуществления права хазаки.
После всего сказанного о хазаке задача кагала, при продаже этого права евреям, может показаться читателю настолько же обширною, насколько она действительно смела. Но, тем не менее, читатель ни на минуту не должен усомниться на счет успешного решения ее со стороны кагала. Упражнение рождает искуснейших акробатов, которые исполняют на деле то, что даже воображением трудно себе представить. Кагал более 18 веков упражняется в своем подпольном искусстве, поэтому не диво, что доставление евреям, покупающим у него христианские дома, возможности извлекать из своей покупки надлежащую пользу, ему точно также нетрудно, как, например, ему возможно и нетрудно держать до сих пор в неизвестности число еврейского населения в России, как ему возможно укрыть 2666 человек, подлежащих набору, в то время как все остальное население Российской Империи дает недобора только 394 человека[215].
О мудрости завоевательной системы кагала путем продажи хазак наглядно свидетельствуют увенчавшие ее плоды, которые так очевидны даже при самом поверхностном изучении экономического положения евреев в Северо- и Юго-Заподном крае. Бесспорно, положение это создано не сегодня. Известно, что евреи Северо- и Юго-Западных губерний образовали средний класс и заняли место между шляхетским и крепостным сословиями, на которые распадалось еще так недавно туземное население. Таким образом, евреи, с одной стороны, имели дело с высокомерным, легкомысленным и избалованным шляхетством, а с другой — с задавленным и до скотского состояния низведенным крестьянским сословием.
Шляхетство, т. е. панье, вечно погруженное в семейные и политические интриги, большею частью знало о своих хозяйственных делах только по докладам экономов. Живя при этом, обыкновенно, не по средствам, паны вечно нуждались в деньгах, и при подобных обстоятельствах каждый из них всегда находил вернейшую опору в своем еврейском факторе или в своем корчмаре. Благодаря стараниям фактора, на выручку пана являлся из города богатый еврей, закупал у пана хлеб, лес, шерсть, а нередко даже выплачивал наличными деньгами вперед за хлеб из жатвы будущего года и даже будущих лет. В случае же крайних обстоятельств, когда у пана нечего было продать, еврей не отказывался дать денег в долг, разумеется, за хороший процент. Подписав условие по ценам, назначенным, большею частью, великодушным покупателем или услужливым еврейским фактором, пан забирал лишь деньги, а исполнение условий договора купли-продажи было уже уделом эконома и сподвижника его при дворе — еврейского фактора. Присутствовать в амбаре при весах и мерах, во время выдачи еврею проданного ему продукта или разузнать, почему еврей, получивший право на вырубку только нескольких сот пней, хозяйничает в лесу несколько лет — это не было в характере пана. Поэтому панские амбары и панские леса не без основания названы были евреями своими сокровещницами; евреи из них действительно черпали золото в изобилии.
С крестьянами же еврею-корчмарю еще легче было справляться. Поселившись в корчме и поладив с экономом, корчмарь в продолжении года смело отпускал крестьянам деньги на проценты, вино в долг и проч., и еще смелее являлся осенью в дома должников, чтобы получить продуктами, собранными ими с полей и огородов, в счет накопившегося на каждом долга. Отмечен ли был долг этот в книжке или только в памяти корчмаря — это для темного и угнетенного мужика было все равно. Эконом в подобных случаях всегда имел побудительные причины верить и книжке, и памяти еврея, и обладал при этом действительными средствами, чтобы внушить это доверие и безмолвному крестьянину литовской или польской деревни; следовательно, евреи смело могли высасывать последние соки из крестьян без малейшего с их стороны сопротивления.
Но, кроме того, крестьяне еще и прямо отбывали барщину у еврейских корчмарей, так как вместе с корчмою паны обыкновенно отдавали еврею в наем сторожа, паробка (работника) и работницу, которых деревенский войт (староста) должен был ежедневно доставлять на место назначения, т. е. на работу при корчме. Так как число корчем в Литве и Польше чрезвычайно велико, и на больших трактах, и на проселочных дорогах можно встретить корчму почти на каждой версте, а деревень и сел без корчмы в этих странах нет ни одной, то число крестьян, отбывающих барщину евреям, было всегда значительно[216].
В городах и местечках власть и преобладание евреев являются еще более наглядными и ощутительными. Тут, в обозреваемую нами эпоху, евреи уже имели в своих руках почти все магазины, лавки, трактиры, кабаки, винокуренные заводы, пивоварни, заезжие дворы и большую часть домов. Кроме того, они тогда уже завладели почти всеми ремеслами, извозничеством и проч. Давая при этом чиновникам и влиятельным лицам деньги в рост и действуя всегда и везде «все за одного и один за всех», евреи достигли в помянутых странах власти великой и силы непоборимой. В силу такого порядка вещей экономическое господство евреев в местах их оседлости дошло до того, что христианин-производитель уже не мог и теперь не может ни купить, ни продать чего-либо без посредства еврея, приобретшего за собой у кагала его личность или его имущество. Более того, в случае если бы христианин чем-нибудь навлек на себя неблаговоление кагала, то последний объявит такого строптивого человека под херемом (под анафемой, интердиктом), и уже ни один еврей в мире не осмелится войти с ним в малейшее сношение, что, при безграничном влиянии евреев на экономический быт страны, может составить прямую дорогу к разорению. Еврею же, нарушившему постановление кагала о хереме, грозит та участь, которая постигла Хацкеля Пороховника в 1873 г. — т. е. смерть[217].
«Сознавая свою силу и смело работая на пути к завладению торговлею и промышленностью страны, евреи никогда не останавливались и ныне не останавливаются пред ненавистью, которую туземные конкуренты питали к евреям и не опасались даже нападений, которыми христианское местное население нередко выражало протест против угнетающей их подпольной силы евреев. За ненависть евреи платили своим бессильным противникам глубоким презрением, а нападения, можно сказать, приносили им скорее пользу, чем вред. При нападениях христиан на евреев последние всегда являлись беззащитною жертвою взволнованной толпы. Само собою разумеется, что в подобных случаях на защиту беззащитных являлись местная власть и местный закон, а так как тут факт всегда оценивался по внешнему лишь его виду, без строгого наследования исторических причин, его породивших, то наказание виновных всегда было для евреев торжеством, ободрявшим их смелость к новым, более смелым подвигам»[218]. Сознавая эту силу, евреи смело продвигались вперед на пути мирного завоевания себе плодов производительного труда туземного населения и природного богатства страны, и в настоящее время являются полными хозяевами страны, или, по крайней мере, занимают самое выгодное, самое счастливое место между туземными сословиями.
Чтобы не быть голословными, мы приведем здесь следующие крайне любопытные статистические данные относительно экономической деятельности евреев только в 3-х губерниях Юго-Западного края: Киевской, Подольской и Волынской, почерпнутые из официальных источников и приведенные г. Чубинским в его «Исследованиях Юго-Западного края». «В губерниях Киевской, Подольской и Волынской имений, арендуемых евреями, 819, причем арендная плата, ими вносимая, равняется 1 509 344 руб. в год. Но эти цифры, по словам г. Чубинского, показывают лишь число имений, отданных в аренду евреям на основании формальных договоров в то время, как значительное число имений содержится евреями на аренде по неформальным договорам». «Так что будет безошибочно считать, что в их руках (только в 3-х губерниях) находится до 1000 имений». «Доходы от имений евреи-арендаторы получают до 3 600 000 руб. серебром». «Евреи-арендаторы извлекают больший доход с имений, чем могли бы извлечь сами владельцы; это происходит от того, что еврей-арендатор умеет закабалить крестьянское население, располагая деньгами; он дает их в ссуду крестьянам, когда тем нужны деньги на подати, крестьяне же обязываются отработать этот долг».
«Таким образом, еврей-арендатор всегда обеспечен работниками и, притом, работники эти всегда ему обходятся дешевле, чем прочим владельцам, что вполне естественно. Еврей-арендатор выставит должнику-крестьянину, что он дал деньги гораздо раньше, чем деньги принесли бы процент».
